Станислав Зверев.
Выдача Краснова. Споры в Британии.
Стр. 2
Заботясь о нуждах русских не только на бумаге, Н.Д. Толстой, убеждённый монархист и верующий человек, следуя примеру П.Н. Краснова, в июне 1983 г. создал комитет помощи советским пленным в Афганистане.
В ответ на новую книгу Толстого «Министр и массовые убийства» (1986) К. Букер опубликовал, кроме приведённой, ещё статью «Заговор, которого не было» 24 сентября 1988 г., где опять доказывал, что Макмиллан не знал о присутствии белоэмигрантов среди казаков, т.к. упоминание их в мемуарах не говорит о таком же знании в мае 1945 г.
Бой с Букером не стихал годами. «10 мая» англичане приняли капитуляцию А.Г. Шкуро, «примерно в тот же день ходатайство относительно бедствия казаков было принято в 5-м корпусе от атамана донских казаков пожилого генерала Петра Краснова». «11 или 12 мая советский генерал из Фойтсберга [Voitsberg] потребовал возвращения многих казачьих офицеров, передав типовой список, начинающийся с имён ведущих царских генералов». «По возвращении, бригадный генерал Трайон-Вильсон доставил его к генералу Китли, командиру 5-го корпуса, который выразил отвращение от этой идеи. Сразу же после этого, 13 мая, Макмиллан прилетел и говорил с Китли» [Николай Толстой «Смерть без славы» // «The Spectator», 1988, 29 октября, с.15-16].
В результате нельзя сказать, чтобы вопрос с датировкой советского заявления о выдаче решился. Букер сначала называл 10 мая, затем – 11 мая. Толстой сначала не приводил эту дату, но потом колеблется между 11 и 12 мая. И если дату никто точно не знает и не способен убедительно обосновать так, чтобы все сомнения отпали, то разброс в три дня оставляет простор для сомнений. Фойтсберг располагается чуть в сторону к Юденбургу от Граца, в то время как 9 мая генерал Краснов и его казаки были переведены англичанами из австрийской деревни Кёчах-Маутен на границе с Италией в Лиенц, северо-западнее от границы и от советской зоны оккупации.
Согласно допросу Краснова в СМЕРШ 20 июня 1945 г., так раз 11-12 мая англичане забрали у казаков оружие [Л.Е. Решин «Казаки со свастикой» // «Родина», 1993, №2, с.79].
Это могло быть приготовлением к выдаче, сделанным ещё до запроса с советской стороны, даты и здесь свободно варьируются. Н. Бетелл утверждает: «Утром 27 мая английские солдаты прочитали приказ бригадира Массона о всеобщем разоружении казаков». Историк считает, что разоружение провели непосредственно перед выдачей, но такое распоряжение отдали значительно раньше, и это опровергает всю концепцию Бетелла.
Если, как то написано в «Жертвах Ялты», 12 мая генерал Китли приехал к советским войскам в Вольфсберг (Wolfsberg, это более крупный город, чем Фойтсберг, ближе от него к казакам и Клагенфурту, не поступило ли предложение о выдаче оттуда, а не из мелкого Voitsberg?), и в тот же день от них пришёл запрос о выдаче Краснова, это меняет всё дело.
В пользу того, что решение о выдаче было принято заранее, до советских требований, по собственным соображениям, говорит содержание статьи Аслан-Бека «Выдача горцев Кавказа»: «Будучи уже в Италии во 2-м Польском корпусе, из разговоров с польскими офицерами, я узнал, что англичане уже в Африке знали о существовании в Италии Русского Корпуса из Югославии, Казачьего Стана, Кавказского Стана, Казачьего Корпуса ген. Паннвица и на совещании в Сицилии союзных штабов обсуждали планы разоружения этих частей. Южноафриканский и новозеландский штабы предложили этих бывших советских пленных перевести в их страны для увеличения белого населения и считали, что возвращение их в Сов. Союз угрожает им расстрелом, как это было с пленными в Финляндии. Англичане и американцы на это не соглашались». «По необъяснимым причинам, Украинская Галицийская дивизия выдана не была и за её людьми было признано право политических эмигрантов» [«Часовой» (Брюссель), 1978, май-июнь, №613, с.12-13].
Надо сказать, Н.Д. Толстой не распространял настолько свою версию британского заговора, на вероятность опережения британской инициативы советских запросов наводит сопоставление дат. Следует установить осведомлённость о присутствии Краснова и белоэмигрантов среди казаков как с британской, так и с советской стороны.
Ведь из воспоминаний С. Штеменко, Е. Райгородецкого или М. Соловьёва, из статьи Самойлова в «Неотвратимом возмездии» о выдаче Краснова возникает одно впечатление: красные ровно ничего не знали о том, где белый генерал находится.
Это не так уж невероятно, ведь в самом начале обсуждения Кристофер Букер давал следующие характеристики на министра иностранных дел: «Ужас поступков Идена с русскими пленными в том, что, как выразился Толстой, он, казалось, стремился «удовлетворить советские желания даже прежде, чем их выразили». Я уверен, это ключ (и возможно, ключ ко всей британской политике)» [К. Букер «Национальный позор» // «The Spectator», 1978, 18 февраля, с.13].
Н. Бетелл в книге «Последняя тайна» передал своё наблюдение по сохранившейся документации: «В отличие от Селборна и Черчилля, Иден проявлял минимум симпатии по отношению к русским» (к пленным, подлежащим выдаче) [«Континент» (Париж), 1975, №4, с.379].
В советской литературе распространяли позицию Идена на весь СССР, считая его даже большим своим врагом, чем Черчилля. За июль 1945 г. есть такая его записка Черчиллю: отношения времён Тегерана и Ялты в прошлом, т.к. «Россия в настоящее время не теряет ни одного человека» [В.Г. Трухановский «Антони Иден» М.: Международные отношения, 1974, с.259].
Посему можно представить, что по завершении военных действий Британия не предприняла бы никаких выдач, не считая их соответствующими собственным интересам. В следующей за Букером статье «Государственные интересы» от 18 февраля 1978 г. Джеффри Макдермотт заключал: «наказание некоторых из репатриантов было своего рода последним актом Гражданской войны. Тот факт, что Черчилль должен был знать, кем он жертвует из своих старых Белых русских близких друзей, демонстрирует, что он был убеждён в необходимости этого». Примерно в то время Макдермотт занимал важный пост советника МИД при руководителе СИС (Ф. Найтли «Шпионы ХХ века», гл.12).
В 1945 г. через него проходили решения Черчилля по выдаче казаков. В частности, 26 мая Макдермотт писал помощнику секретаря по военным делам: «Мы предлагаем фельдмаршалу Александеру договориться с маршалом Толбухиным о выдаче казаков через демаркационную линию временно оккупированной зоны» («Жертвы Ялты»). Н.Д. Толстой в той же книге приводит фразу Черчилля из документов канцелярии премьер-министра: «нужно избавиться от всех русских как можно скорее».
В письме к новому президенту Трумэну от 12 мая 1945 г., когда решался вопрос о выдаче, У. Черчилль ничего не пишет о проблеме репатриации: «Я глубоко обеспокоен положением в Европе». «Я всегда стремился к дружбе с Россией, но так же, как и у вас, у меня вызывает глубокую тревогу неправильное истолкование русскими ялтинских решений, их позиция в отношении Польши, их подавляющее влияние на Балканах, исключая Грецию, трудности, чинимые ими в вопросе о Вене, сочетание русской мощи и территорий, находящихся под их контролем и оккупацией, с коммунистическими методами во многих других странах». «Железный занавес опускается над их фронтом. Мы не знаем, что делается позади него. Можно почти не сомневаться в том, что весь район восточнее линии Любек, Триест, Корфу будет в скором времени полностью в их руках». «Безусловно, сейчас жизненно важно прийти к соглашению с Россией или выяснить наши с ней отношения, прежде чем мы смертельно ослабим свои армии или уйдём в свои зоны оккупации. Это может быть сделано только путём личной встречи» [У. Черчилль «Как я воевал с Россией» М.: Эксмо, Алгоритм, 2011, с.349-350].
Из этого письма вполне следует, что не обсуждаемая репатриация была разменной монетой для заключения выгодного Британии соглашения с СССР перед ожидаемой встречей со Сталиным 15 июля. Дальнейшая переписка с Трумэном показывает наибольшую озабоченность Черчилля подготовкой к этой встрече. Лидеры Британии и США сговариваются на почве мер против усиления СССР и коммунистических властей в оккупированной Европе. 21 мая Трумэн предлагал отвергать территориальные претензии Тито и устроить силами Эйзенхауэра и Александера «демонстрацию силы на земле и в воздухе». Настаивая на внушительной демонстрации, Черчилль в ответе 21 мая телеграфировал: «наша твёрдая позиция в этом деле окажется весьма полезной в наших дискуссиях со Сталиным» [Э. Дзелепи «Секрет Черчилля» М.: Прогресс, 1975, с.168-169, 209].
Таковой демонстрацией мог стать отказ в выдаче казаков Краснова. Поскольку этого не произошло, то Британия была заинтересована в выдаче, а не в спасении, согласно собственным целям, а не только ради исполнения советских пожеланий. Дата встречи в Потсдаме 15 июля выдвигается Трумэном и Черчиллем перед Сталиным 1 июня, в день массовых выдач казаков в Лиенце.
Ещё одним показателем побуждений Черчилля в рассматриваемые дни является телеграмма Гусева из Лондона в Москву о завтраке с Черчиллем, его женой и Керром 18 мая, где также обсуждалась предстоящая встреча, которой суждено определить всеобщее будущее. «Одно из двух, – сказал Черчилль, – или мы сможем договориться о дальнейшем сотрудничестве между тремя странами, или англо-американский единый мир будет противостоять Советскому миру и сейчас трудно предвидеть могущие быть результаты, если события будут развиваться по второму пути. При этом Черчилль повысил голос и продолжал, – мы полны жалоб (протестов)»: Тито претендует на Триест, английских представителей не пускают в Прагу и Вену, остаются разногласия по судьбе Польши [О.А. Ржешевский «Сталин и Черчилль. Встречи. Беседы. Дискуссии» М.: Наука, 2004, с.520-523].
Н. Бетелл в предшествующей Н. Толстому книге «Последний секрет» и в снятом по ней фильме указывал на решающую роль Идена. Почему-то в дальнейшем при разборе намерений и поступков Китли, Макмиллана и Александера высшее начальство в лице Идена или Черчилля уже не всплывало, а тут может крыться заветный ключ.
Генерал Китли Н. Бетеллу говорил: «Приказ о начале репатриации казаков шёл из очень высоких сфер. Скорее всего, из Вестминстера и, возможно, лично от Уинстона Черчилля» [Ж.С. Энсина «Казак М.С. Краснов. Пленник за службу Чили» Еланский Мемориал «Донские казаки в борьбе с большевиками», 2011, с.28].
Однако, приводя это мнение, в «Последней тайне» лично Беттелл утверждает иное: операция шла своим ходом без участия Черчилля. Н. Бетелл приводил ещё отрывок из письма Черчилля от 20 мая 1945 г. начальнику своего штаба генералу Эсмею: «Что вы знаете о количестве русских, которые были взяты в плен немцами и освобождены нами? Можете ли вы отделить тех, кто просто работал на немцев, от тех, кто активно боролся против нас? Не могли бы вы сообщить мне дополнительные сведения о 45 тысячах казаков, о которых говорил генерал Эйзенхауэр? Как они очутились в их настоящем положении? Боролись ли они против нас?» [«Континент», 1975, №5, с.316].
Письмо допускает, что Черчилль ничего не знал о советских требованиях выдачи Краснова, о казаках он слышал от американцев. Отделение подразумевает самостоятельную подготовку англичан к выдаче: им выгодно избавиться от врагов и оставить себе тех, кто может быть полезен. Важнее всего борьба против Британии, а не против СССР или других стран. Именно по такой схеме, знал о том Черчилль или нет, Британией был выдан генерал Пётр Краснов и спасён группенфюрер Павел Шандрук.
Поскольку Черчилль задаёт одни вопросы, собственные знания и намерения его не могут быть установлены точно. Заключение Бетелла, будто Черчилль получил «туманные» ответы и операция прошла без его участия, им никак не доказано.
Материалы приведённой дискуссии демонстрируют необходимость осторожного подхода в описании событий выдачи, характеристик действующих лиц, полезность достодолжных сравнений с преступлениями, совершёнными в Германии, в СССР, оккупационной администрацией Британии и США.
Британский опыт показывает, что, несмотря на сокрытие правды о преступной выдаче генерала Краснова на протяжении долгих лет, при утаивании части документальных данных, в Британии, во всяком случае в консервативных кругах, смогли найти слова осуждения для злодеяния, совершённого своими соотечественниками, выбрать сугубо уважительные реплики в отношении достойного врага Британии, каким поневоле стал генерал Краснов вследствие английской политики в отношении России и СССР.
В 1989 г. британский суд приговорил Н.Д. Толстого к штрафу в 1,5 млн. фунтов не за положительные характеристики генерала Краснова и казачества на службе Германии, не за само по себе разоблачение английских преступлений, не за заслуженные сравнения их с нацистскими деяниями, а за персональное обвинение по адресу лорда Олдингтона в последней книге «Министр и массовые убийства».
В журнале «The Spectator» даже Рувим Айнштайн не смог ни в чём упрекнуть лично Краснова, его критика основывалась на аргументации, не очень уместной, но местами документально точной, не основывающейся исключительно на соображениях эмоциональной неприязни к правде.
К примеру, если бы победившая коалиция пожелала разбора деятельности корпусов Штейфона и Паннвица, а также подчинённых Доманову казачьих частей (их военная деятельность не имеет отношения к П.Н. Краснову), то ей пришлось бы завязнуть в межнациональных и политических противоречиях и конфликтах гражданской войны в Югославском Королевстве, но никак не прийти к решению о выдаче в СССР, т.к. суд должен был стать международный, а не чисто советский, где обвиняемые не имели ни шанса на юридическую защиту. Такой суд был не в интересах в Британии, которая стремилась избавиться от русских и сербских монархистов, а не вершить правосудие.
Если брать современное информационное пространство, можно бы совсем не обращать внимания на безответственные суждения на тему «злобный навет на великую победу» или «мы победу никому не отдадим» или «не дадим переписывать историю» или «не допустим реабилитации», однако проникновение таких выражений в серьёзную литературу требует непрестанных возражений.
Вот пример из сочинения «Методология обмана» современных писателей, неудачно касающихся исторических тем, в которых они ничего не смыслят: «великий русский народ завалил трупами советских граждан немецкие войска и только поэтому победил. Победа эта была одержана вопреки бездарным, растленным, чудовищно жестоким ворам-воено[!]начальникам во главе с монстром Верховным Главнокомандующим. Эти, с позволенья сказать полководцы, только и делали, что гоняли батальоны по минным полям, отнимали у несчастного немецкого народа километры тканей, миллионы шкурок пушных зверюшек, мебель, антиквариат, личные вещи эшелонами, золото, бриллианты, часы ведрами и т. д. и т. п. Во всём этом кровавом беспределе по-настоящему благородными и мужественными остались генерал Власов, атаман Краснов и прочие предатели Родины, которые из высоких идейных побуждений пошли на службу к Гитлеру и честно воевали в рядах нацистов за Великую Русь. Сегодня агенты влияния весьма агрессивно навязывают концепцию Великой Отечественной войны (впрочем, сейчас её так называют редко, как правило, говорят о Второй мировой), как войны против советского тоталитаризма» (В.В. Цыганов, С.Н. Бухарин).
Объявляя изложенную концепцию войны ошибочной, авторы не потрудились доказать несостоятельность хоть какой-то части в сделанном пересказе, продемонстрировать получение хоть какими-то определёнными «агентами влияния» «иностранных грантов», в особенности на «образовательные программы, популярную историю». «Агрессоры имеют подавляющее преимущество в финансовых ресурсах, обеспечивая комплексное воздействие на сознание россиян».
Авторы поимённо назвали лишь один телевизионный проект Виктора Правдюка «Вторая мировая. День за днём» (2005). Его показывали по каналу ТВЦ, который принадлежит правительству Москвы. Аудитория канала в 3% явно не дала ему оказать «комплексное воздействие», и говорить о каких-то иностранных агентах влияния тут смешно. «Подавляющее преимущество» у нас имеют телеканалы, занимающиеся постоянной пропагандой правительственного культа «Великой Победы». То же касается всех образовательных программ.
Генералы Власов и Краснов действительно никого не грабили, ничьего имущества не присваивали, причём Краснов неустанно внушал подведомственным, опекаемым им казакам недопустимость присвоения чужого.
С советской же стороны невозможно отрицать массовых оккупационных преступлений, касающихся, среди всего прочего, и вёдер часов. В Венгрии на рассказы о том, что советские солдаты «насилуют наших женщин и девушек, разрушают наше имущество», Золотов отвечал: «немцы и венгры тоже насиловали русских женщин». В 9-й гвардейской армии «были невиданной отваги люди, но и невиданное хулиганьё», они «женщин использовали от четырнадцатилетних до пятидесятилетних; в домах производили полный погром, всё выбрасывали на пол, били, ломали, искали карманные и наручные часы» [П.В. Золотов «Записки миномётчика. Боевой путь советского офицера. 1942-1945» М.: Центрполиграф, 2007, с.216, 219].
«Важную роль в имущественном расслоении сыграл заграничный поход Красной Армии. Если мой отец, будучи офицером, привёз из Германии фотоаппарат, аккордеон и набор «серебряных» ложек, то генералы везли «трофеи» машинами [!]. «Первоначальным накоплением» занимались не только хозяйственники и генералы, но и главные идеологи партии, например, П.А. Сатюков, бывший в 1949-1956 гг. ответственным секретарём, а потом заместителем главного редактора «Правды», Л.Ф. Ильичёв, являвшийся в 1951-1952 гг. главным редактором «Правды», В.С. Кружков, возглавлявший Институт Маркса – Энгельса – Ленина, а затем Отдел пропаганды и агитации ЦК КПСС». «Они и им подобные превратили свои квартиры в маленькие Лувры и сделались миллионерами» [А.В. Островский «Кто поставил Горбачёва?» М.: Эксмо, Алгоритм, 2010, с.22-23].
Александр Островский, в отличие от Цыганова и Бухарина, даёт ссылочный аппарат по всем сделанным утверждением, причём он так раз занимается вопросом реального участия в падении СССР «агентов влияния» и, выясняя обстановку прошлого, разрушает многие популярные представления на этот счёт, заменяя их более вероятными. Тщательность работы историка исключает помещения его самого в «агенты влияния», манипуляторы и дезинформаторы, на неё следует обращать внимание как на образец.
Совсем иной образец – рассматриваемая глава «Методология обмана»:
«Фраза о том, что Власов, «кстати, сам в плен не сдавался, его выдали местные жители, советские граждане», является аналогом знаменитой [поговорки] «в огороде бузина, в Киеве – дядька». Здесь Жук опять применил приём «ошибка произвольного вывода». На самом деле два утверждения никак не связаны логически. «Власова выдали местные жители» – утверждение опять-таки никем не доказанное (обратите внимание, опять нарушается закон достаточного основания). Более того, советские и немецкие документы свидетельствуют, что это не так. Тем не менее, если даже согласиться с ложью автора, это ничего не доказывает, кроме того, что немцы нашли Власова с помощью местных жителей. Далее всё решал сам генерал: сдаваться, покончить жизнь самоубийством, устроить последний бой и героически в нём погибнуть. Власов выбрал первое. Вот если бы жители скрутили генерала и привели к немцам, можно было бы поиздеваться над советскими гражданами» (В.В. Цыганов, С.Н. Бухарин).
Поиздеваться? Если только над фантазёрами.
Рассматривая статью Юрия Жука, «литературного власовца» (более известного книгами по истории убийства Царской Семьи), авторы псевдонаучного трёпа «Методологии обмана» не сослались ни на один документ, ни на одно альтернативное исследование.