С.В. Зверев
Сравнительные характеристики версий Екатеринбургского злодеяния 1918 г.
Часть 2.
Британский консул Томас Престон.
Стр.10
Роль США менее значительна. Когда в июне 1924 г. Троцкий ждал серьёзного обострения отношений между Англией и США, Красин не соглашался с ним. «Вы не можете себе представить, до какой степени провинциальны американцы в вопросах международной политики. Они ещё долго не посмеют ссориться с Англией» [«Архив Троцкого» М.: Терра, 1990, Т.1, с.103].
Следовательно, и в окончательном уничтожении Монарха следует рассмотреть возможность влияния той же силы. Тогда у нас есть самое что ни есть реальное бородатое лицо, прибывшее в Екатеринбург накануне убийства к Томасу Престону, находившемуся «почти» в ежедневном контакте с большевицкими главарями.
Кеннет Дигби-Джонс «прибыл 16 июля собственной персоной и был размещён в Британском консульстве, расположенном на расстоянии брошенного камня от дома Ипатьева, в пределах слышимости звука выстрелов. Невестка Престона, которая оставалась в его доме, позже сказала, что она слышала какие-то выстрелы, но решительно заявила, что их было только несколько [!]. Недавно рассекреченные отчёты Дигби-Джонса, служащего британских инженерных войск, показывают, что Екатеринбург был местом его назначения в начале июля и что он «недавно был переведён из Архангельска». Сам факт, что его отчёты оставались засекреченными все эти годы, подтверждает, что он, как мы уже видели, вряд ли был просто инженером. И если инженер Дигби-Джонс почти наверняка был британским разведчиком и находился напротив дома Ипатьева, почему тогда ни в одной подшивке его отчётов в любом архиве союзников нет никаких описаний дома или его комментариев к тому, что наиболее заслуживает внимания – смерти царя в городе, где императорское семейство находилось в заключении?» (МакНил).
Как я уже замечал в ч.1 «Сравнительных характеристик», Шэй МакНил ошибается: все приводимые ею данные свидетельствуют о действиях британских агентов против Царя. «Товар ещё на станции», – сообщал каждый день Престон, согласно книге Сергея Смирнова. Т.е., задачей Престона было следить за тем, дабы «товар» оставался за решёткой. И с приближением белогвардейских войск к Екатеринбургу, появилась угроза потери «товара». Когда Государь мог попасть в руки русской контрреволюции с потенциальной угрозой восстановления Самодержавного строя, Дигби-Джонс был послан в Екатеринбург Ф.К. Пулем, над которым всюду в России главенствовал будущий организатор свержения атамана Краснова Теренс Киз.
Генерал Пуль к зиме приедет к генералу Краснову требовать его сдачи Деникину, который стелился под англичан. Во избежание серьёзных ошибок, не следует объяснять что бы то ни было «неуступчивостью А. И. Деникина, пожалуй, самой независимой от интервентов фигуры из всех белых вождей» [А.С. Пученков «Антибольшевистское движение на Юге и Юго-Западе России (ноябрь 1917 – январь 1919 гг.). Идеология, политика, основы режима власти. Дисс. док. ист. наук. С.-Петербург, 2014, с.112].
Такие суждения могут возникнуть только вследствие традиционного первопоходнического косоглазия, когда исследователи в упор не видят первенствующую роль атамана Краснова и Донской Армии с мая 1918 г., не уделяют им должного внимания, что ведёт к неоправданным диспропорциональным описаниям и неуместным оценкам.
Когда в 1918 г. англичане требовали подчинения атамана Краснова, руководители Добровольческой Армии насели на Донское командование, используя шантаж и саботируя войну на московском направлении. Ценой поражения армии Краснова они добились свержения атамана и полного подчинения Дона.
В 1919 г., избавившись от неудобного Краснова, англичанам уже понадобилось наоборот, признание самостоятельности Донского, Кубанского и Терского правительств. Деникин пошёл и на такое признание, во всём повинуясь Антанте [В.Л. Цымбурский «Конъюнктуры Земли и Времени. Геополитические и хронополитические интеллектуальные расследования» М.: Европа, 2011, с.189-190].
Деникин и Пуль в ноябре 1918 г.
П.Н. Краснов на основании своего значительного политического опыта указывал на наступившее под личным влиянием атамана колебание Пуля, приведшее его к отставке: «Генерал Пуль хотел спасения России и действовал в её интересах. Он забыл, что интересы Англии не в спасении России, а в её гибели. Он был спешно отозван, попал в немилость и на его место приехал генерал Бриггс». «Нередко не Бриггс ходил к генералу Деникину с докладом, а генерал Деникин ходил к Бриггсу» [«Русская летопись», Париж, 1921, Кн.1, с.189-190].
Суждения генерала Краснова можно сравнить с мнением современных учёных. Давид Тертри, историк из парижского института восточных языков, так рассматривает миссию геополитилика Маккиндера, назначенного лордом Керзоном Верховным комиссаром к Деникину: «британская поддержка А.И. Деникину не имела цели окончательной победы Белого движения, а лишь максимального ослабления Российской державы и, при возможности, создания новых независимых государств на Украине и в Закавказье» [«Россия в Великой войне» М.: Издание Государственной Думы, 2014, с.77].
Английский писатель Артур Ренсом, выпустивший в 1919 г. книгу «Шесть недель в России» о «великом творчестве» советской власти и популярности Льва Троцкого, после окончания Гражданской войны снова встретился с советскими наркомами и написал ещё одну книжку с призывом помогать большевикам, «ибо Ллойд Джордж и Ленин борятся за одно и тоже», как писали в эсеровской газете, покусывавшей Мильнера за его измену Керенскому [«Воля России» (Прага), 1921, 5 марта, №145, с.3-4].
Уже в 1919 г. Ллойд Джордж будет настаивать на скорейшем выводе из Архангельска английских войск, которые явно и вводились не для свержения Советской власти по всей широте России, не стремились привести Белых к победе. Из множества современников, причастных к Белому делу, разве что А.И. Гучков, связанный с заговором Мильнера по февральской измене 1917 г., считал, что в действиях англичан не было злого умысла, а имелся недостаток информации [«Родина», 2015, №1, с.58].
Сколько ни разбирай политику Томаса Престона в Екатеринбурге или Теренса Киза на Дону, ни малейшей нехватки осведомлённости у них не усматривается. Они в самом центре событий, вмешиваются в ключевые политические решения, контактируют с крупнейшими влиятельными персонами, исправно информируя обо всём Лондон.
До приезда к Краснову англичане выдвигали Пуля на главенство на Востоке из-за его знакомства с Россией. Лично А. Мильнер назначил командующим Ф.К. Пуля. Мильнер также предпочёл морских пехотинцев пехоте и запросил помощь США: 3 пулемётных батальона, 3 инженерные роты, 2 батареи полевых орудий [Д.Э. Дэвис, Ю.П. Трани «Первая холодная война Наследие Вудро Вильсона в советско-американских отношениях» М.: Олма-пресс, 2002, с.266-267].
Комуч опубликовал протокол совещания с Сибирским правительством в Челябинске от 15 июля. Из него следует, что Гришин-Алмазов, отстаивая необходимость подчинения Сибирской армии Сибирскому правительству, говорил: «Главнокомандующим Сибирской армии намечается генерал Пуль, тогда как во главе Самарской группы войск должен стать – по сведениям, имеющимся у Сибирского Правительства – полковник Чечек» [«Сибирский Вестник» (Омск), 1918, 25 августа, №8, с.3].
Дата приезда Дигби-Джонса наводит на его связь с убийством Царской Семьи, поводом для которой служили подгоняемые тем же Дигби-Джонсом чехи. Для этой миссии Дигби-Джонса выбран для работы в Сибири тем У. Кларком, с которым большевики вели торговые переговоры в Москве в июле 1918 г. И если настроенные против белогвардейских властей лица подозревают насильственные смерти следователей Кирсты, Намёткина, Сергеева, арестованного Павла Медведева и его жены Марии, то с не меньшим успехом можно подозревать устранение нежелательного свидетеля в интересах Британии. Дигби-Джонс умер «25 сентября в Челябинске от менингита и [!] остановки сердца». Это не липовое сообщение о сердечном приступе Павла Медведева, а секретное донесение в Лондон: «все подробности известны Элиоту», которого Британия назначила расследовать обстоятельства убийства Царской Семьи [Ш. МакНил «Секретный план спасения царской семьи» М.: АСТ, 2006, с.128, 158].
Для сравнения, как убирают ненужных свидетелей в наши дни. После объявления об убийстве Бен Ладена в Пакистане в мае 2011 г. 22 из 23 участников этой операции в августе 2011 г. взорвались на одном вертолёте в Афганистане. 23-й, последний из этой команды, убит в декабре 2012 г. А в декабре 2013 г. погибла в авиакатастрофе, из-за отказа двигателей, глава департамента здравоохранения штата Гавайи, которая выписала для президента Барака Обамы свидетельство о рождении в апреле 2011 г., после множества сомнений в том, родился ли Обама на территории США, следовательно, имеет ли он право быть президентом http://nstarikov.ru/blog/35245.
Этот факт убийства не успел или не пожелал учесть противник теории заговоров, который доверяет копии свидетельства о рождении, а не утверждениям о появлении на свет Обамы в Кении [М.В. Хлебников «Теория заговора». Историко-философский очерк. Новосибирск: Альфа-Порте, 2014, с.455-456].
Исследование философа Михаила Хлебникова, помимо относительно поверхностного владения слишком обширным историческим материалом, страдает практически полным игнорированием несостоятельной антимонархической советской и либеральной конспирологии из-за чрезмерного акцента на антисемитских теориях под влиянием еврейской прессы.
В первую очередь самому М.В. Хлебникову, совершенно не разбирающемуся в истории революционного крушения России в 1917 году, следует вернуть его же упрёк по адресу Ивана Ильина. «Зачастую обращение к заговорщической тактике лицами далёкими от подобного рода деятельности, имеющими абстрактно-книжное представление о природе, специфике функционирования «тайных обществ», приводит к трагикомическим последствиям» [«Вехи»: философский спор о путях развития России. М.: РАГС, 2010, с.138].
Новосибирский философ Михаил Хлебников в «Теории заговора» относительно февральского переворота 1917 г. не продвинулся дальше поверхностных ссылок на глубоко ошибочную отсталую работу А.Я. Авреха «Масоны и революции», которая была полностью опровергнута публикациями В.И. Старцева в тот же 1990 год, когда она появилась, не говоря уже о более поздних исследованиях о масонстве и истории революции.
В книге В.А. Никонова «Крушение России» первый раздел «Теория революций» содержит полный перечень теорий. Всё последнее, 4-е поколение, используя расширенный опыт революций, идёт на «обращение к теории элит». Появилось «множество исследований конкретных революций, где крушение государства объясняется расколом элиты и её отказом сотрудничать с режимом», т.е. именно тем, чем являются заговоры генералов и лидеров партий против главы государства, ведение внутренней информационной войны. Революция – «попытка преобразовать политические институты и дать новое обоснование политической власти» (то к чему и стремился в 1917 г. М.В. Алексеев, обработанный либеральной оппозицией). Элиты мобилизуют народные массы на революции, т.к. сами массы на это не способны. Именно такие последние научные выводы принимает исследователь и приходит к ним в результате ознакомления со всеми данными: революция – «организованный активной частью контрэлиты с использованием мобилизации масс антиконституционный переворот». Типичным примером того является, что «заговор не только готовился, а осуществился по меньшей мере в том, что генералитет во главе с начальником Генерального штаба Алексеевым поддержал революцию» (В.М. Лавров). Перечень отечественных исследований, которые подтверждают решающее значение заговоров, приводится, авторы: Айрапетов, Николаев, Гайда, Куликов [В.А. Никонов «Крушение России. 1917» М.: АСТ, 2011, с.11-14, 29].
Тут же должно отметить непродуктивность предпринятого М.В. Хлебниковым коллекционирования конспирологических предположений для доказательства их опасности для сознания. Конструктивен конкретный разбор каждого отдельного реального или предполагаемого заговора. Перечисление множества теорий за столетия или даже десятилетия, да ещё и по всем странам, не даёт установить, насколько они все справедливы или ошибочны.
Например, соавтор «Досье на Царя» Энтони Саммерс написал ещё «Заговор» про убийство Кеннеди, а Олег Нечипоренко в книге «КГБ и тайна смерти Кеннеди» (2013) достаточно убедительно показывает, что там-то заговора могло и не быть. Вероятное использование Освальда крупным заговором без его ведома не имеет никаких доказательств.
Ещё убедительнее разоблачение не оправдавших себя версий у Филиппа Шенона в «Анатомии убийства» (2013). Усилия Шенона по обнаружению связей Освальда с агентами Кубы в Мехико ровно ничего не дают для версии заговора, поскольку никакие прокастровские кубинцы не могли ни устроить Освальда на подходящее для нанесения смертельных выстрелов место работы, ни соответствующим образом составить маршрут движения Кеннеди. Фактические данные не вписываются ни в одну схему заговора.
С точки зрения здравого смысла, будет глупо как доверять всем конспирологическим теориям, так и отвергать все их на основании того, что заговоров не бывает и общепринятое мнение обязательно верное. В этом современное социокультурное пространство не отличается от далёкого прошлого. Хотя мы живём в настоящем времени, доступ к самой существенной информации для исследователей часто оказывается затруднительнее, сравнительно с прошлым, становящимся со временем для политиков всё более безопасным и потому всё более открытым для изучения.
Ещё один интересный материал о том, каковы нынешние демократические режимы, даёт Алексей Ракитин в очерке об убийстве Роберта Шварца и других микробиологов. США и Британия тут действуют заодно. История рассылки сибирской язвы самими американцами и имеющийся в связи с нею ряд убийств, столь же важны для представления о современной мировой политике, как история 11 сентября 2001 г.:
«Убийство было замаскировано под смерть по естественным причинам; это было тем более просто сделать, что жил Пасечник одиноко и притом вне населённого пункта. Американцы попросили своих британских союзников не поднимать из-за смерти предателя шума – те и не поднимали, воздерживаясь от любых публикаций на данную тему целых 5 недель. Это, конечно, неслыханно для страны со столь свободной прессой, как Великобритания, но просьба о молчании исходила со столь высокого этажа власти, что на журналистскую братию пришлось-таки надеть намордник. Чего не сделаешь во имя борьбы с “мировым терроризмом”, правда?» http://murders.ru/R_Sh_3.html
Разбор деятельности британского консула Томаса Престона в Екатеринбурге наводит на него ряд подозрений. Гришин-Алмазов, на которого ополчился Престон, был популярен в Сибири именно среди монархистов, хотя и подлибераливал в речах о народоправстве, но с феврализмом боролся. Один их последних приказов Сибирской Армии, 16 августа: «При осуществлении предстоящего набора новобранцев приказываю соответствующим лицам и учреждениям “приказывать” “требовать”, а отнюдь не просить и не уговаривать. Уклоняющихся от воинской повинности арестовывать и заключать в тюрьму для суждения по законам военного времени» [«Сибирский Вестник» (Омск), 1918, 21 августа, №4, с.1].
Если, опять-таки, Гришин-Алмазов был прав, не относится ли тогда замечание Михаила Дитерихса о переломе Колчака с 1 марта 1919 г. в пользу «жидо-немецкой партии», которая мешает следствию, к Престону? Ежели он германофил (как ни странно вообще это определение по адресу британского консула, но эта персона и без того полна противоречий). И если именно он убрал ключевого свидетеля – Павла Медведева, смерть которого наступила прямо перед обозначенной датой 1 марта.
Историки насчитывают несколько версий устранения Гришина-Алмазова. Среди них и боязнь министров свержения генералом Сибирского правительства, и то, будто Гришин-Алмазов являлся германофилом. Гинс показывает решительную невозможность этого. В остальном, по его описанию, роль Престона ограничивается возбуждением Гришина против себя – «ироническими замечаниями английского консула в Екатеринбурге» [Г.К. Гинс «Сибирь, союзники и Колчак» Пекин, 1921, Т.I, с.196].
Всё куда серьёзнее. В.П. Аничков вспоминал своё «разочарование», наступившее после освобождения Екатеринбурга от красных, из-за неспособности и нежелания новой власти восстановить русский монархический порядок: «не только чехи превращаются из бесправных пленных в господ положения, но сама власть разделяется и, пожалуй, сосредоточивается в руках английского и французского консулов. Особенно поражался я энергии и смелости, проявлявшейся местными евреями – Атласом, Раснером и особенно Кролем» («Екатеринбург – Владивосток», с.162).
Роберт Вильтон очень уклончиво обвинял каких-то большевицких агентов во вмешательстве в следствие: «об этом говорил весь Екатеринбург – что к убийству причастны люди весьма влиятельные, которые не простят им» (Намёткину и Сергееву в 1918 г.) «обнаружения этой истины. Прямо указывалось на участие евреев» [Р. Вильтон «Последние дни Романовых» М.: Юпитер-Интер, 2006, с.112].
Однако, согласно уже приводившемуся заявлению В.П. Аничкова, вмешательством в следствие с целью исказить истину и обелить большевиков, занимались – иностранные генералы, т.е. – представители Антанты. Вильтон, получается, делает вполне резонное дополнение: такое вмешательство было им нужно для сокрытия соучастия в убийстве. Иначе какой в нём смысл?
16 сентября 1918 г. Престон послал в Лондон такое обеляющее сообщение согласно официальной советской версии: «не нашли никаких следов трупа» (Николая II), «остальная часть членов императорской семьи была увезена в неизвестном направлении» (Саммерс, с.79). Ничего не сказано об оставшихся следах крови, пулевых отметинах и штыковых ударах. В связи с чем несостоятельно дальнейшее замечание Саммерса и Мангольда по поводу аналогичного оправдательного донесения Ч. Эллиота от 5 октября: «Консул Престон, который всегда был откровенным сторонником версии убийства, сказал нам в 1971 году, что он был озадачен в связи с сообщением Элиота. Он предположил – может быть, у сэра Чарльза “была информация из других источников”» (2011, с.84).
Американские журналисты плохо следили за собственным текстом: Престон стал сторонником версии убийства не сразу. Престон в очередной раз, поразительно часто, по какой-то причине всех обманывает, т.к. его донесение от 16 сентября основывалось на одних с Эллиотом источниках. Эти донесения играли на руку Советской власти, снимая с неё страшные обвинения в массовом убийстве, следовательно, располагая к сотрудничеству с ней Британские власти.
17 сентября Чарльз Гиббс, англичанин, обучавший детей Царя, находясь на квартире Престона, написал Марии Тутельберг, служанке Императрицы: «о их судьбе никто ничего не знает». «Они уехали отсюда 17-18 июля, и надеюсь, что они спасены». Такие представления ему внушал Престон, которого Гиббс и в следующие месяцы продолжал часто посещать, желая узнать, что стало с Царской Семьёй. 30 октября Гиббс написал иначе, расставаясь с внушёнными надеждами: «начинаю опасаться самого худшего» [«Наставник. Учитель Цесаревича», 2013, с.173-174, 480].
19 сентября 1918 г. в газете Временного Сибирского правительства появилась заметка «Великобритания и русские дела»: «Сотрудник «Вестника Комитета Членов Учредительного Собрания» беседовал с великобританским консулом в Челябинске г. Престон[ом]. – Нас интересует, сказал консул, скорейшее образование центральной власти в России, так как затрудняются сношения с отдельными малыми правительствами. Мы смотрим на временные местные правительства, как на вершащие текущие дела. Конечно, они не играют той роли во внешних отношениях, как центральная власть. Мы намерены помогать России, во имя общих интересов, людьми, снаряжением и финансами, но мы не намерены вмешиваться во внутренние русские дела. Если сейчас занята Мурманская линия, то это является необходимой мерой охраны этой линии в силу стратегических соображений, направленных против немцев. Нас обвинили в том, что мы не хотели и не хотим вмешаться в русские дела, но русские сами часто противодействовали нашему желанию помочь России в её несчастье. Конечно, никакой речи быть не может об официальном вмешательстве в русские дела с нашей стороны. Я приветствую возвращение России к союзникам; ещё больше приветствую возрождение России и то обстоятельство, что есть данные на то, что Россия займёт подобающее ей место среди других великих держав мира, которое занимали раньше» [«Сибирский вестник» (Омск), 1918, №26, с.3].
Это интервью, если сравнить с тем, что написал В.П. Аничков, направлено на опровержение вполне реальных опасений русских насчёт влияния Престона на политику Сибирского правительства. Престон выразил намерение способствовать объединению властей, которыми по отдельности трудно манипулировать. Ещё Престон подтвердил, что англичане, высадившись в Мурманске, с красными не воевали.
Вопреки газетным опровержениям по вмешательству, Т. Престон был могущественной персоной, под его руководством проходило образование «всероссийской» власти в Сибири. «Оба претендента на всероссийскую власть не торопились переходить от слов к делу. Чтобы снова сдвинуть с места переговоры, потребовалось вмешательство Запада. Французский консул Буаяр, английский – Престон и представитель чехословацкого Национального совета Павлу стали не только фактическими режиссёрами второго совещания в Челябинске 21-22 августа, но и были почётными его членами» [Г.А. Трукан «Антибольшевистские правительства России» М.: Институт Российской истории РАН, 2000, с.45].
И в этом-то Челябинске в конце августа 1918 г. Гришин-Алмазов пошёл против «режиссёра» Престона.
Г.К. Гинс, крупная фигура в правительстве Колчака, в «Сибири» придавал этому событию очень большое значение: «с тех пор как совместными усилиями эсеров и кучки интриганов устранили Гришина и посадили Иванова-Ринова, всё покатилось под гору» (гл.XXII). Во многом потому, что созданное режиссёром Престоном общероссийское правительство, сменившее областную власть после ухода Гришина, «оторвалось от Сибири. Население почувствовало, что правительство живёт не им, что оно глядит на Запад» (гл.XXV).
Для удаления генерала Гришина консулы во главе с Престоном 2 сентября адресовали в МИД Сибирского правительства телеграмму, обращая «внимание министра иностранных дел на серьезные последствия такого заявления» А.Н. Гришина Т. Престону, что «союзники нуждаются в Сибири, а не наоборот». В довершение дела консулы прямо потребовали избавиться от независимого от них Гришина – в точности, как потребуют свергнуть генерала Краснова на Дону: «при таких обстоятельствах присутствие генерала Алмазова в кабинете может быть истолковано как акт недружелюбия в отношении союзников». Последующая отправка Гришина к Деникину имеет полную аналогию с высылкой генерала Краснова к Юденичу.
Министр финансов И.А. Михайлов, протестуя против увольнения Гришина, совершенно точно назвал консульскую телеграмму «грубым и грозным покушением на суверенитет и достоинство Сибирского правительства», а увольнение Гришина «роковым и гибельным шагом» с ужасными последствиями. Газета «Заря» назвала вынуждение Гришина покинуть Сибирскую Армию предательством русских национальных интересов [В.И. Шишкин «Генерал А.Н. Гришин-Алмазов: крушение карьеры (конец августа – сентябрь 1918 года)» // Вестник НГУ. Серия: история, филология. Новосибирск, 2011, Т.10, Вып.1 (История), с.86-88].
На свою беду, Сибирское правительство поддалось шантажу Престона. Лучше им от того не стало, и министры всё более укреплялись во мнении, что Гришин был прав, и «союзники» заслуживают самого критического отношения.
9 (22) сентября. «После посещения брит. посла Морриса я разочаровался в характеристике Гайды англичан как наших друзей», но ещё сохранялось обратное мнение о французах. Про генерала Морриса Вологодский также написал: «смутное представление о России. Большевик» [«К образованию Всероссийской власти в Сибири. Из дневника П.В. Вологодского: 8 сентября – 4 ноября 1918 г.)» // «Отечественная история», 2001, №1, с.135, 147].
Двуличную и лживую политику Англии ненавидели все, сколько-то осведомлённые лица. После того, как в сентябре 1918 г. «сибирскому правительству пришлось [!] очень скоро [!], по настоянию «союзников» совершенно удалить Гришина-Алмазова от дел», масон Авксентьев в октябре 1918 г. в Челябинске фактически повторил выпад генерала Гришина-Алмазова, заявив в присутствии Чарльза Эллиота: «Россия имеет теперь законного представителя в лице Директории», а единственными друзьями России являются чехословаки. Масон Кроль пишет: «тост был определённо резок и, хотя, может быть и заслужен, но вряд ли политически выгоден» [Л.А. Кроль «За три года» Владивосток, 1921, с.86, 140-141].
Невыгодно конфликтовать с британскими комиссарами – в ноябре Директории не стало. Есть все основания считать, что режиссёром этого исчезновения тоже являлся Томас Престон.